Город Снежное Донецкой области, Украина: http://si

 

Часть третья 

 

О молитве 

 

Молитва “Отче наш”

1.  Итак, до сих пор разговор шел о том, что мы должны делать, и во что нам следует веровать. Эти вещи обеспечивают нам наилучшую и благословеннейшую жизнь. Далее следует третий раздел — о том, как нам надлежит молиться.

2.  Ибо поскольку все обстоит так, что ни один человек не может в совершенстве исполнять Десять Заповедей, даже несмотря на то, что мы начали веровать, и поскольку дьявол вместе с миром и нашей собственной плотью изо всех сил противостоит нашим устремлениям, ничто не является столь насущным, как то, чтобы мы непрестанно обращались к Богу, взывали к Нему и молились Ему, дабы Он давал, сохранял и укреплял в нас веру и покорность Десяти Заповедям [наши возможности исполнять Десять Заповедей], и чтобы Он удалил все, что стоит на нашем пути и препятствует нам в этом.

3.  И для того, чтобы мы могли знать, о чем и как молиться, наш Господь Христос Сам научил нас как способу, так и словам, что мы увидим далее.

4.  Но прежде, чем приступать к подробному объяснению молитвы “Отче наш”, следует поговорить о насущной необходимости призывать и побуждать людей молиться, что делали также Христос и Апостолы.

5.  И в первую очередь следует знать, что, согласно заповеди Божьей, молитва входит в наши обязанности. Ибо Вторая заповедь гласит: Не произноси имени Господа, Бога твоего напрасно — и при ее обсуждении мы слышали, что эти слова требуют, дабы мы прославляли Его святое имя и взывали к нему во всякой нужде, то есть молились. Ибо взывать к имени Божьему — это не что иное, как молиться.

6.  Молитва, таким образом, предписывается нам столь же строго и настоятельно, как и все, что требуется в остальных заповедях — не иметь другого бога, не убивать, не красть и т.д. Пусть никто не думает, будто нет никакой разницы — молимся мы или нет, как полагают вульгарно мыслящие люди, впадающие в подобные заблуждения и спрашивающие: “Зачем мне молиться? Кто знает, внемлет ли Бог моим молитвам, услышит ли Он их? Если я не молюсь, то всегда найдется кто-нибудь, кто будет молиться”. И, таким образом, они обретают привычку никогда не молиться, придумывая себе отговорку, будто мы учим, что люди не обязаны молиться, и что нет такой нужды — на том основании, что мы отвергаем ложные и лицемерные молитвы.

7.  Но действительно, невнятное бормотание и беспорядочное выкрикивание, практиковавшееся ранее в церквях, не является молитвой. Ибо такие внешние проявления [повторения], соблюдаемые надлежащим образом, могут служить хорошим упражнением для малых детей, учащихся и простых, необразованных людей, и их можно было бы назвать пением или чтением, но не молитвой.

8.  Молитва же, как учит Вторая Заповедь, это взывание к Богу во всякой нужде. И этого Он требует от нас, а вовсе не оставляет на наше усмотрение. Молиться — это наша обязанность и наш долг, если мы хотим быть христианами, такая же обязанность, как повиноваться родителям и властям. Ибо когда мы взываем к Богу и молимся, имя Божье прославляется и используется надлежащим образом. Это вы должны иметь в виду и помнить превыше всего, чтобы отбросить всякие помышления, которые могут удержать вас от молитвы.

9.  Например, если бы сын сказал отцу: “Какая польза от моего послушания? Я пойду и буду делать все, что хочу. Нет никакой разницы [между послушанием и непослушанием]” — то слова эти были бы тщетными, потому что есть заповедь о том, что он должен делать. Точно так же и это не оставлено на мое усмотрение — делать или не делать, но молитва должна возноситься, дабы не гневить Бога и не вызывать Его недовольства.

10.  Итак, это следует понимать, и помнить об этом прежде всего, чтобы заглушить и изгнать всякие рассуждения, которые могут воспрепятствовать нашим молитвам или удержать нас от молитв — так, словно ничего особенного не произойдет, если мы не станем молиться, или же так, будто молиться заповедано тем людям, которые является “более святыми”, чем мы, и пользуются большей по сравнению с нами благосклонностью Божьей. Действительно, сердце человеческое по природе своей пребывает в столь унылом состоянии, что оно всегда избегает Бога и полагает, будто Он не желает слышать наших молитв, потому что мы грешники и не заслуживаем ничего, кроме гнева.

11.  Для противостояния таким помыслам (говорю я вам) мы должны с уважением отнестись к данной заповеди и обратиться к Богу, чтобы своим непослушанием не разгневать Его еще более. Ибо этой заповедью Он ясно дает нам понять, что не изгонит нас от Себя и не отбросит прочь, хотя мы и являемся грешниками, но, скорее, Он привлечет нас к Себе — так, чтобы мы могли смириться перед Ним, оплакать свое жалкое и ничтожное положение и молиться о благодати и помощи. Поэтому мы читаем в Писаниях, что Он гневается также и на тех, кто был поражен за свои грехи, когда [если] они не обращаются к Нему, не пытаясь своими молитвами уменьшить Его гнев и снискать Его благодать.

12.  Итак, из того факта, что нам столь твердо заповедано молиться, следует сделать вывод и полагать, что никто, ни в коем случае, не должен пренебрегать молитвами, но, скорее, надлежит придавать им огромное значение и постоянно искать подтверждения этому в других заповедях.

13.  Ребенок ни в коем случае не станет пренебрежительно относиться к вопросу о повиновении отцу и матери, но будет постоянно думать: “Это дело — дело повиновения, и я делаю это с единственным намереньем, чтобы мне ходить в послушании и исполнять заповедь Божью, на которой я основался и стою прочно, почитая ее за великую вещь не потому, что я достоин [чего-то], но благодаря заповеди”. Так и здесь — то, как и для чего мы молимся, нам следует считать требованием Божьим и совершать из повиновения Ему, и мы должны рассуждать так: “Если бы это исходило от меня [по моей инициативе, потому что я так решил], то это было бы бесполезно и ничего бы не дало, но это должно принести пользу, потому что Бог заповедал так поступать”. Итак, всякий человек, независимо от того, о чем ему следует молиться, должен представать пред Богом, повинуясь данной заповеди.

14.  Посему мы умоляем и с великим усердием увещеваем всех принять это близко к сердцу и ни в коем случае не пренебрегать молитвой. Ибо раньше учили во имя дьявола, чтобы никто не придавал значения таким вещам, и люди полагали, будто достаточно представить молитву пред Богом, независимо от того, слышит ее Бог или нет. Но это значит сделать молитву неопределенной, превратить ее в какое-то “бормотание наудачу”, и значит это — потерянная молитва.

15.  Ибо мы допускаем такие помыслы, которые ведут нас на погибель и удерживают нас [от молитвы]: “Я недостаточно свят или не совсем достоин”, “Если бы я был таким же благочестивым и святым, как Св.Петр или Св.Павел, тогда я молился бы”. Но отбросьте подобные мысли подальше, потому что Св.Павлу была дана точно такая же заповедь, как и мне. И Вторая Заповедь была дана ради меня так же, как и ради него, чтобы он не мог хвалиться тем, что имеет лучшую или более святую заповедь.

16.  Поэтому вы должны говорить так: “Моя молитва столь же драгоценна, свята и угодна Богу, как и молитва Св.Павла или самых известных святых. И причина этого заключается в следующем — хотя я охотно признаю, что он, как личность, является более святым человеком [чем я], однако он не является более святым с точки зрения заповеди [по заповеди]. Ведь Бог принимает молитву не ради человека, но ради Своего Слова и покорности ему. Ибо я основываю свою молитву на той же заповеди, на какой основывают свои молитвы все святые. Более того, я молюсь о том же, о чем молятся и всегда молились все они. Кроме того, я имею такую же огромную нужду в этом, как и те великие святые, да я даже больше нуждаюсь в этом, чем они”.

17.  Пусть первым и самым важным тезисом будет то, что все наши молитвы должны основываться на покорности Богу — независимо от нашей личности, будь мы грешниками или святыми, людьми достойными или недостойными.

18.  Нам следует знать, что Бог относится к этому весьма серьезно, и тот, кто не молится, вызовет гнев Божий и будет наказан так же наверняка, как Он наказывает непокорность. И, кроме того — что Он не допустит, чтобы наши молитвы оказались тщетными или неуслышанными. Ибо если бы Он не собирался отвечать на ваши молитвы, то Он и не обязывал бы вас молиться, присовокупляя к этому столь суровое обетование.

19.  Во-вторых, нас должен еще более побуждать к молитве тот факт, что Бог добавил к этой заповеди также и обетование, провозгласив, что то, о чем мы молимся, будет несомненно исполнено для нас, как Он говорит в Пс.(49:15): “И призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя...” И Христос в Евангелии от Матфея (7:7) провозглашает: “Просите, и дано будет вам... ибо всякий просящий получает...”

20.  Такие обетования, конечно же, должны ободрять и воспламенять наши сердца, побуждая их молиться с радостью и удовольствием, поскольку Он Сам свидетельствует, что наши молитвы чрезвычайно угодны Ему, более того, что они несомненно будут услышаны и исполнены, (делая это для того) чтобы мы не относились к ним пренебрежительно, не думали о них легкомысленно и не молились “наудачу”.

21.  Вы можете опереться на эту заповедь и сказать: “Вот, я пришел к Тебе, дорогой Отец Небесный, и молю не по собственной воле и не на основании того, что я сам достоин чего-то, но по Твоей заповеди и обетованию, которые не могут подвести или обмануть меня”. Всякий же, кто не верует в это обетование, должен знать, что он сам навлекает на себя гнев Божий, будучи человеком, в высшей степени не почитающим Его и упрекающим Его во лжи.

22.  И еще нас должно побуждать к молитве то, что, вдобавок к заповеди и обетованию, Бог предвосхищает нас [предвидя наши трудности, заходит вперед] и Сам устанавливает нам слова и форму молитвы, вкладывая нам в уста — как и о чем мы должны молиться, чтобы мы могли видеть, как сердечно Он жалеет нас в нашем бедственном положении, и чтобы мы никогда не сомневались, что такая молитва угодна Ему, и Он непременно ответит на нее.

23.  И молитва “Отче наш” действительно имеет огромное преимущество перед всеми остальными молитвами, которые мы составляем сами. Ибо когда мы молимся своими молитвами, совесть наша всегда может усомниться, и мы можем сказать: “Я помолился, но кто знает, насколько это Ему угодно, и в правильной ли форме я все это представил?” Поэтому не существует на земле более благородной и возвышенной молитвы, чем молитва “Отче наш”, которою мы молимся повседневно, потому что мы имеем превосходное свидетельство [доказательство], что Богу нравится слышать ее, а это для нас должно быть превыше всех богатств мира сего.

24.  И это было предписано также по той причине, что нам надлежит видеть и считаться со своим бедственным положением, которое должно побуждать нас молиться непрестанно. Ибо молящемуся следует представлять и называть что-то такое, чего он желает, в противном случае это нельзя было бы назвать молитвой.

25.  Поэтому мы справедливо отвергли молитвы монахов и священников, которые завывают и бормочут день и ночь, как демоны, но при этом ни во что не ставят молитву. И если бы мы собрали все церкви вместе со всеми духовниками, они вынуждены были бы признать, что никогда не молились от всего сердца. Ибо никто из них никогда не молился из покорности Богу и от веры в Его обетование, равно как никто из них не сетовал на свое бедственное положение [в молитве], но (в самом лучшем случае, стараясь изо всех сил) они лишь хотели совершить доброе дело, которым они могли бы воздать Богу — не желая ничего принимать от Него, но лишь дать что-то Ему.

26.  Но истинной молитве надлежит быть искренней и убежденной. Людям следует чувствовать свое жалкое и бедственное состояние, которое должно побуждать их к молитвенному взыванию. Тогда молитва будет произноситься самопроизвольно, как это и должно быть, и люди потребуют, чтобы их научили тому, как подготовиться и совершать молитвы надлежащим образом.

27.  Бедственное же состояние, в котором пребываем как мы сами, так и окружающие, и которое должно заботить нас более всего, весьма полно представлено в молитве “Отче наш”. Поэтому она должна служить также и напоминанием нам об этом, чтобы мы размышляли об этом, и чтобы это лежало у нас на сердце, дабы мы не стали в молитве небрежны. Ибо все мы нуждаемся во многом, но величайшая наша нужда состоит в том, что мы не ощущаем и не видим [не понимаем] того, что мы нуждаемся. Кроме того, Бог требует, чтобы вы стенали и умоляли об этих потребностях и нуждах не потому, что Он не знает о них, но чтобы вы могли воспламениться сердцем, возжелав большего, и раскрылись пошире, чтобы принять больше [от Бога].

28.  Таким образом, каждый из нас должен приучать себя с юности молиться повседневно обо всех своих нуждах, всякий раз, когда он чувствует что-либо затрагивающее его интересы или же интересы других людей, среди которых он живет — проповедников, правителей, соседей, домашних, и всегда (как мы уже сказали) представлять пред Богом Его заповедь и обетование, зная, что Он не оставит их без внимания.

29.  Это я говорю потому, что мне хотелось бы видеть, как все это вернулось к людям [в людские традиции], чтобы они учились молиться искренне, не относясь к этому холодно и с безразличием, изо дня в день делающим их все более непригодными для молитвы. Последнее же является тем, чего как раз и желает дьявол, и к этому он стремится [этим он занимается] изо всех своих сил. Ибо он хорошо знает, какой вред и урон наносит ему молитва, произносимая надлежащим образом.

30.  Мы должны знать, что наше прибежище и наша защита основываются только на молитве. Ибо мы слишком немощны, чтобы совладать с дьяволом, со всей его силой и всеми его приверженцами, противостоящими нам, и они могли бы легко сокрушить и втоптать нас ногами в землю. Поэтому нам следует полагаться на те средства, которыми должны быть вооружены христиане, и использовать их для противостояния дьяволу.

31.  Ибо чем же еще, вы думаете, были достигнуты столь великие деяния, как воспрепятствование или сокрушение намерений, замыслов, убийств и необузданных деяний наших врагов, которыми дьявол намеревался повергнуть нас вместе с Евангелием, если не молитвой нескольких благочестивых людей, которая защитила нас, как железная стена? Они [враги] могли бы засвидетельствовать о совершенно иной трагедии (ином исходе), а именно — как дьявол уничтожил бы всю Германию, утопив ее в собственной крови. Сейчас они над этим надсмехаются и потешаются, однако мы можем состязаться с дьяволом и с собою только путем молитвы, только если мы усердно пребываем в молитве и не позволяем себе расслабиться.

32.  Ибо всякий раз, когда молится благочестивый христианин: “Дорогой Отец Небесный, да будет воля Твоя”, — Бог говорит с небес: “Да, драгоценное чадо, да будет так, вопреки проискам дьявола и мира”.

33.  Пусть сказанное будет увещеванием, чтобы люди могли учиться, прежде всего, ценить молитву, как великое и драгоценное сокровище, и правильно отличать бормотание то молитвы о нуждах. Ибо мы ни в коем случае не отвергаем молитву, но пустое, бесполезное бормотание мы отвергаем, как это отвергает Сам Христос, запрещая длинные и многословные моления.

34.  Теперь мы кратко и по существу рассмотрим молитву “Отче наш”. Здесь она последовательно разбирается в семи артикулах, или прошениях, каждое из которых никогда не теряет своей актуальности для нас и является столь великим и важным, что должно побуждать нас постоянно молиться всю жизнь.

 

Первая просьба

 

35.  Да святится имя Твое.

36.  Это действительно звучит несколько туманно и не соответствует общепринятым традициям немецкого языка, потому что по-немецки мы обычно выражаем это так: “Отец Небесный, помоги [сделай так], чтобы имя Твое во что бы то ни стало было свято”.

37.  Но зачем молить о том, чтобы Его имя было святым? Разве оно уже не является святым? Ответ таков — да, оно уже свято по сути своей, но в нашем употреблении [так, как мы используем его] оно не свято. Ибо когда мы стали христианами и были крещены, имя Божье было дано нам, чтобы мы назывались чадами Божьими и имели Таинства, которыми Он воссоединяет нас с Собой, дабы все, что Божье, могло служить нам на пользу.

38.  И поэтому для нас чрезвычайно важно заботиться о том, чтобы Его имя почиталось надлежащим образом, считалось святым и величественным, как самое большое наше сокровище и святыня. И дабы мы, как благочестивые дети, молились о том, чтобы имя Божье, которое уже является святым [само по себе], также было и оставалось святым среди нас, здесь, на земле и во всем мире.

39.  Но как оно становится святым среди нас? Ответ прост до невероятности — когда и наше учение и наша жизнь являются благочестивыми и христианскими. Ибо, поскольку в этой молитве мы призываем Бога и Отца, мы обязаны всегда вести себя как благочестивые дети, чтобы Он не был постыжен [нашим поведением], но получал от нас только почет и славу.

40.  Сейчас же мы оскверняем имя Божье либо словами, либо делами. (Ибо все, что мы делаем на земле, относится либо к словам, либо к делам — это либо изречения, либо деяния).

41.  Поэтому прежде всего оно оскверняется, когда люди проповедуют, учат и говорят во имя Божье то, что является ложью и вводит людей в заблуждение, то есть Его имя используется для приукрашивания лжи и придания ей правдоподобного вида. Это действительно является величайшим осквернением Божьего имени и проявлением к нему непочтительного отношения.

42.  Далее, также, когда люди, принося клятвы или же произнося проклятия, заклинания и т.п., грубо злоупотребляют святым именем, используя его, как прикрытие для своего позора.

43.  Во-вторых, [осквернение имени Божьего происходит] когда люди открыто ведут аморальный образ жизни и совершают порочные дела, когда те, кто называют себя христианами и людьми Божьими, являются на самом деле прелюбодеями, пьяницами, скрягами, завистниками и клеветниками. В этом случае также имя Божье порочится и оскверняется нами [по нашей вине].

44.  Ибо, как в случае, когда земной отец имеет порочного и извращенного сына, который противится ему на словах и на деле, это является позором для отца, потому что из-за своего сына он выслушивает упреки и порицания, точно так же и в случае, когда мы, называя себя Его именем и получая от Него все блага, учим, говорим и живем совсем не так, как это подобает делать благочестивым и небесным чадам, так, что люди говорят о нас, что мы, должно быть, не Божьи чада, а дьявольское отродье, это бесчестит Бога.

45.  Итак, вы видите, что в этом прошении мы молим именно о том, чего требует Бог во Второй Заповеди, а именно — чтобы Его имя не использовалось тщетно, для клятвоприношений, проклятий, лжи, обмана и т.д., но использовалось благотворно, во славу и честь Божью. Ибо всякий, кто использует имя Божье для любого злодеяния, позорит и оскверняет это святое имя, как в прежние времена церковь считалась оскверненной, когда в ней выявляли убийцу, или какого-то иного преступника, или же когда осквернялись дароносица или реликвия, при этом все эти вещи оставались священными сами по себе, но переставали быть священными в употреблении [но их использование переставало быть священным].

46.  Таким образом, данный постулат прост и ясен, если только правильно понимать использованные слова, то есть что святить — это то же самое, что на нашем языке славить, возвеличивать и почитать как словами, так и делами.

47.  Уясните теперь, сколь велика нужда в такой молитве. Ибо мы видим, что мир наполнен сектами и лжеучителями, которые все носят святое имя, как прикрытие и маскировку для своих дьявольских учений. И поэтому мы обязательно должны молиться непрестанно, восклицать, и взывать к Богу, сетуя о тех, кто проповедует ложно и верует ошибочно, а также обо всем, что противостоит нашему Благовестию и препятствует чистому учению, подавляя и подвергая его гонениям, как это делают епископы, тираны, энтузиасты и им подобные. Также [мы должны сетовать] о своем собственном положении, потому что мы имеем Слово Божье, но относимся к нему неблагодарно и не живем так, как нам следовало бы это делать согласно Слову.

48.  Итак, если вы молите об этом от всего сердца, то можете быть уверены, что это угодно Богу. Ибо ничто не может быть более драгоценно для Его слуха, чем это прославление и хвала, вознесенные превыше всего, и чем Его Слово, преподаваемое во всей своей чистоте и почитаемое [нами], как величайшее сокровище.

 

Вторая просьба

 

Да приидет Царствие Твое.

49.  Как мы молились в Первой просьбе о почитании имени Божьего, дабы Он воспрепятствовал тому, чтобы мир использовал Его имя для скрашивания своей лжи и своего беззакония, но [дабы Он] сделал так, чтобы имя Его считалось возвышенным и величественным как в учении, так и в жизни, и Он мог быть прославлен и возвеличен в нас [через нас], точно так же в этом прошении мы молимся о том, чтобы Его Царство могло придти.

50.  И как имя Божье свято само по себе, но мы, тем не менее, молим о том, чтобы оно было свято также среди нас, точно так же и Его Царство приходит само по себе, без нашей молитвы, но мы, тем не менее, молим, чтобы оно могло придти к нам, то есть чтобы оно существовало среди нас и с нами — так, чтобы мы могли быть частью тех, среди кого Его имя святится и Его Царствие процветает.

51.  Но что такое Царствие Божье? Ответ таков: не что иное, как то, что мы узнали в Апостольском Символе Веры [а именно] — что Бог послал Сына Своего Иисуса Христа, Господа нашего, в мир, чтобы искупить и избавить нас от власти дьявола и привести нас к Себе, и чтобы Он мог править нами, как Царь праведности, жизни и спасения от греха, смерти и порочной совести, для чего Он также даровал нам Своего Святого Духа, Который должен принести все это нам посредством Его святого Слова, а также Своей силой просветить и укрепить нас в вере.

52.  Итак, мы молим здесь, прежде всего, о том, чтобы это могло осуществиться среди нас, и чтобы Его имя было так прославлено посредством святого Слова Божия и христианской жизни, что мы, те, кто приняли это [Слово], могли бы пребывать и повседневно возрастать в нем, и при этом — чтобы оно получало одобрение и завоевывало сторонников среди других людей, и могущественно распространялось по всему миру, дабы многие люди могли найти вход в Царство Благодати, стали причастниками искупления, будучи ведомы к нему Святым Духом — для того, чтобы таким образом мы могли все вместе навеки остаться в едином Царстве, которое было утверждено.

53.  Ибо Царство Божье приходит к нам двумя путями. Во-первых, здесь и сейчас, через Слово и веру, а во-вторых, в вечности, навсегда, через откровение. Поэтому мы молимся и о том, и о другом, то есть чтобы оно могло приходить к тем, кто еще не в нем, а также, возрастая повседневно, к нам — к тем, кто уже принял его — как здесь, так и впоследствии, в вечной жизни.

54.  Все это равнозначно словам: “Дорогой Отец, мы молим Тебя, дай нам прежде всего Слово Твое, дабы Евангелие было проповедано надлежащим образом по всему миру, и, во-вторых, дабы оно принималось в вере, действовало и жило в нас — так, чтобы посредством Слова и силой Святого Духа Царствие Твое могло возобладать среди нас, а царство дьявола было повергнуто, и он не мог иметь ни права на нас, ни власти над нами — до тех пор, пока, в конце концов, он не будет полностью уничтожен, и грех, смерть и ад будут искоренены, чтобы мы могли жить вечно в совершенной праведности и блаженстве”.

55.  Отсюда вы понимаете, что мы молим здесь не о корке хлеба и не о преходящих, мирских благах, но о вечном, бесценном сокровище, обо всем, чем обладает Сам Бог, о том, о чем человеческое сердце не смело бы даже думать и мечтать, если бы Бог Сам не заповедал нам молиться об этом.

56.  Но так как Он — Бог, то Он претендует также на то, чтобы Ему принадлежала честь Даятеля, и Он желает давать нам намного больше и намного изобильнее, чем любой из нас может принять — как вечный, неиссякаемый фонтан, который дает тем больше, чем больше он изливается, наводняя все окружающее. И Он не желает от нас ничего иного, кроме того, чтобы мы просили у Него больше, и, опять же, Он гневается, если мы не просим и не молимся с твердой уверенностью.

57.  Ибо если бы богатый и могущественный император обязал какого-то нищего просить у него всего, чего тот ни пожелает, будучи готов одарить его самым щедрым образом, а тот глупец попросил бы только миску жидкой похлебки, то его по праву посчитали бы бродягой и негодным плутом, надсмехающимся над приказом Его Императорского Величества [т.е. не принимающим этот приказ всерьез], и человеком, недостойным пребывать в присутствии императора. Точно так же великим упреком в адрес Бога и бесчестием Его является ситуация, в которой мы — те, кому Он предлагает и обязуется даровать столь многие бесценные сокровища — пренебрегаем всем этим или не имеем уверенности в том, что получим это, и едва отваживаемся молиться о куске хлеба.

58.  Все это является постыдным грехом неверия, заключающимся в том, что люди не уверены даже в способности Бога удовлетворить их потребность в пропитании и, тем более, сомневаются в возможности получения вечных сокровищ Божьих. Таким образом, мы должны укреплять себя против этого, и пусть это будет тем, о чем мы молимся в первую очередь, а затем уж мы, действительно, обретем все остальное в изобилии, как учит Христос [в Мат.(6:33)]: “Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам”. Ибо как мы можем позволить себе страдать от нужды и ограниченности в мирских и преходящих вещах, когда Он дает нам обетование о том, что вечно и непреходяще?