Город Снежное Донецкой области, Украина: http://si

Часть 4.

Оглавление.

Назад.

Артикул XXVII: О монашеских обетах.

То, чему мы учим относительно монашеских обетов, можно будет легче понять, если сначала напомнить, каково было положение монастырей, а также о том, как многое там совершалось ежедневно вопреки канонам.

Во времена Августина монастыри были свободными [добровольными] сообществами. Впоследствии же, когда дисциплина и послушание ослабели, в монастыри были повсеместно привнесены обеты [клятвы], чтобы восстановить дисциплину, как в хорошо обустроенной тюрьме. Постепенно к монашеским обетам были добавлены многие другие обряды. И эти оковы, вопреки канонам, налагались на многих людей до достижения ими гражданского совершеннолетия.

Многие люди также уходили в монастыри по неведению, будучи не в состоянии оценить собственные силы, несмотря на то что они были уже в зрелом возрасте.

Попав в эту затруднительную ситуацию, они принуждались к тому, чтобы остаться [в монастыре], несмотря на то что некоторые из них, по положениям церковных канонов, могли бы быть освобождены.

И это даже более жестко практиковалось в женских монастырях, чем в мужских, хотя казалось бы, что к женщинам, в силу их слабости, нужно проявлять большую терпимость и благожелательность.

Эта жестокость уже вызывала раньше недовольство многих благочестивых людей, которые видели, что молодые мужчины и девицы [насильно] отправлялись в монастыри, чтобы найти там средства к существованию. Они видели негативные последствия от таких поступков, а также позорные, скандальные ситуации и обременение совести, возникающие в результате!

Они весьма огорчались по поводу того, что при этом проявлялось полное пренебрежение церковными канонами.

Общеизвестно, что к этим порокам были добавлены такие убеждения относительно монашеских обетов, которые в прежние времена не нравились даже монахам, проявлявшим большее [нежели остальные] терпение и такт.

Так, утверждалось, будто эти обеты равносильны Крещению. Утверждалось также, что монашеской жизнью люди заслуживают себе прощение грехов и оправдание перед Богом.

Да, кроме этого, утверждалось, что монашеская жизнь позволяет заслужить не только праведность перед Богом, но даже нечто большее, потому что она дает возможность соблюдать не только заповеди, но также так называемые “евангельские советы”.

Таким образом, людей заставляли поверить, что ведение монашеской жизни намного лучше, чем Крещение, и что пребывание в монастыре является будто бы делом более добродетельным, чем исполнение государственной службы или чем пасторское и иное служение, которое, в соответствии с заповедями Божьими, человек исполняет согласно своему призванию безо всяких [добавочных] человеческих измышлений. Ничего из перечисленного нельзя отрицать, потому что все это явственно вытекает из их собственных книг. [Более того, человек, уловленный подобным образом и ушедший в монастырь, мало познает о Христе].

Итак, что же произошло с монастырями? Прежде, в былые времена, они были школами богословия и подобными структурами, полезными для Церкви. Оттуда выходили пасторы и епископы. Теперь же дело обстоит совершенно иначе. Нет нужды повторять то, о чем знают все.

Раньше уход в монастырь был связан с изучением [Писания], теперь же все это делается под видом того, что монашеская жизнь якобы заповедана, чтобы заслужить благодать и праведность. Да, утверждают, будто это [монашеская жизнь] — некое совершенное состояние, и это ставится намного выше всех других установленных Богом образов жизни.

Все вышеуказанное мы перечислили без всякого одиозного преувеличения, с той лишь целью, чтобы позиция наших учителей по данному вопросу могла быть лучше понята.

Во-первых, относительно вступления в брачную жизнь они [наши учителя] учат, что все мужчины, неспособные вести холостую жизнь, могут вступать в законный брачный союз, потому что обеты [человеческие] не могут отменять установлений и заповедей Божьих. Заповедь же Божья такова (1Кор.7:2): “...Во избежание блуда, каждый имей свою жену”.

И это не только заповедь, но также порядок Божий [порядок вещей, установленный Богом], который принуждает к вступлению в брак всех, кто не является исключением по особому промыслу Божьему, порядок, соответствующий сказанному в Книге Бытие (2:18): “Не хорошо быть человеку одному”.

Таким образом, подчиняющиеся этой заповеди и этому установлению Божьему не совершают никакого греха.

Что же можно возразить против этого? Пусть люди возносят обеты [в своих представлениях] сколь угодно высоко, но все же не может быть такого, что обет отменяет заповедь Божью.

Церковные каноны гласят, что настоятель [стоящий выше по чину] имеет право отменить любой обет [что обеты недействительны, когда они противоречат постановлениям папы], тем более обеты не имеют силы, если они противоречат заповедям Божьим.

Если бы обязательства, накладываемые на людей обетами, вообще не могли быть изменены ни при каких обстоятельствах, то и римские первосвященники [папы римские] не могли бы освобождать от них, ибо непозволительно человеку отменять установление, которое является воистину божественным.

Однако папы римские благоразумно рассудили, что в этом деле [по отношению к обязательствам, вытекающим из монашеских обетов] следует проявлять терпимость и снисходительность, и поэтому мы знаем, что они много раз освобождали людей от этих клятв.

Широко известен случай с арагонским королем, который был отозван обратно из монастыря, да и в наши времена есть немало тому примеров. [Итак, если освобождения от обетов даровались из мирских интересов, ради преходящих благ, тем более надлежит их даровать по причине душевного бедствия и истощения].

Во-вторых, почему наши недруги преувеличивают обязательства, вытекающие из обетов, или настаивают на их педантичном исполнении, но при этом ни слова не говорят о сущности самого обета — что он должен даваться о том, что возможно [допустимо и исполнимо], что он должен даваться добровольно, самопроизвольно и без принуждения? Но ведь известно, насколько человеку по силам пожизненное целомудрие.

И как немногочисленны те, кто принял обет безбрачия добровольно и без принуждения! Молодых девиц и юношей, прежде чем они достигают такого возраста, когда могут судить об этом деле, убеждают и иногда даже принуждают дать этот обет.

Поэтому несправедливо настаивать столь педантично на исполнении обета, ведь всем ясно, что давать клятву недобровольно и легкомысленно — противоречит сущности самой клятвы.

Большинство канонических законов отменяют обеты, даваемые людьми в возрасте моложе 15 лет. Ибо до этого возраста человек, похоже, не может быть достаточно рассудительным, чтобы решать вопросы, касающиеся всей своей жизни.

Один церковный канон, принимая во внимание немощность человеческую, добавляет к этому возрасту еще несколько лет и запрещает приносить обеты до достижения восемнадцатилетнего возраста.

Какого из этих установлений нам следует придерживаться? Но по большей части, люди, живущие в монастырях, имеют оправдание [для отказа от этого образа жизни], потому что они давали свои обеты до достижения этого возраста.

Наконец, хотя нарушение [монашеского] обета достойно всяческого порицания, тем не менее из этого отнюдь не вытекает, что брачные союзы таких людей [людей, нарушивших обет] должны тотчас же расторгаться.

Ибо Августин отрицает, что подобные браки должны расторгаться (XXVII. Quaest.I, Cap. Nuptiarum). И его авторитет не столь уж мал, чтобы с ним не считаться, несмотря на то что впоследствии многие думали об этом иначе.

Но, хотя, казалось бы, заповедь Божья о брачной жизни очень многих избавляет от их обетов, все же наши учителя представляют еще один аргумент, показывая тщетность обетов. Ибо любое служение Богу, установленное и избранное людьми без [вопреки] заповеди Божьей и для того, чтобы заслужить оправдание и благодать, порочно. Как говорит Христос (Мат.15:9): “Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим”.

И Павел повсюду утверждает, что не следует искать праведности в наших собственных традициях и служениях, выдуманных людьми, но праведность даруется по вере, то есть тем, кто верует, что они приняты Богом по благодати Его, ради Христа.

Но очевидно, что монахи учили, будто служения человеческие несут искупление за грехи, позволяя заслужить благодать и оправдание. Что же это еще, если не принижение славы Христовой, не умаление и не отрицание праведности по вере?

Отсюда следует, что обеты, даваемые по такому обыкновению, были порочным и тщетным служением. Ибо порочный обет, данный вопреки заповеди Божьей, не имеет силы. Потому что (как говорится в каноне) никакой обет не должен обязывать человека творить беззаконие.

Павел говорит в Гал.(5:4): “Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати”.

Поэтому для желающих оправдаться своими обетами Христос становится недейственным, и они отпадают от благодати.

Ибо также и те, кто приписывают оправдание монашеским обетам, приписывают себе славу, по праву принадлежащую Христу.

Также невозможно отрицать, что монахи учили, будто они оправданы и заслуживают прощение грехов своими обетами и обрядами. Но они изобрели еще большую нелепость, утверждая, что могут “поделиться” своими делами с другими людьми [“передавать” свои добрые дела другим].

Если бы кто-то был склонен к тому, чтобы преувеличить все это со злобными намерениями, то сколь многих вещей, которых даже [сами] монахи устыдились бы теперь, можно было бы извлечь из этого!

Кроме того, они убеждали людей, будто служения, организованные людьми, были состояниями христианского совершенства.

И разве это не приписывание оправдания делам?

Навязывать пастве [народу] служение, установленное людьми, не основанное на заповеди Божьей, и учить, что такое служение дает оправдание — это серьезный порок для Церкви. Ибо праведность по вере, которая должна прежде всего преподаваться в Церкви, тускнеет и умаляется, когда эти “чудные” и “ангельские” формы служения, со всей своей показной бедностью, поддельным смирением и безбрачием выставляются напоказ перед людьми.

Более того, установления Божьи и истинное служение Богу умаляются, когда люди слышат, что только монахи пребывают в состоянии совершенства. Ибо христианское совершенство заключается в том, чтобы бояться Бога от всего сердца, при этом вынашивать великую веру, уповать на то, что ради Христа Бог примирен с нами, а также в том, чтобы просить Бога и с уверенностью ожидать Его помощи во всем, что, согласно нашему призванию, должно быть исполнено нами. И в том, чтобы при всем при этом проявлять усердие во внешних добрых делах и служить согласно своему призванию.

В этом заключается истинное совершенство и настоящее служение Богу. Оно состоит не в безбрачии, не нищенствовании и не в ношении грязного [черного монашеского] одеяния.

Однако люди обретают множество пагубных представлений в результате необоснованного превознесения монашеской жизни. Они слышат, как безмерно прославляется целибат, и в результате — начинают строить свою брачную жизнь не по совести.

Они слышат, что только нищие совершенны, и поэтому начинают вести свои дела не по совести.

Они слышат, что отказ от мести — это евангельское наставление [евангельский совет], поэтому некоторые из них в личной жизни не боятся мстить, так как они слышат, что это просто совет, а не заповедь.

Другие заблуждаются еще более, ибо они полагают, будто христиане не могут быть на государственной службе или служить судьями [членами магистрата].

Существуют зафиксированные в письменном виде примеры, когда люди, оставив семью и служение на общее благо, упрятывают себя в монастырь.

Это они называют уходом от мира и поисками жизни, более угодной Богу. Они не понимают, что Богу нужно служить, исполняя те заповеди, которые дал Он Сам, а не заповеди, установленные людьми. Благая и совершенная жизнь — это жизнь по заповеди Божьей. Надо увещевать людей обо всем этом.

И раньше Жерсон вскрывал данное заблуждение относительно совершенства и упрекал в этом монахов, свидетельствуя, что в его времена бытовало мнение, будто монашеская жизнь является “состоянием совершенства”.

Итак, с обетами связаны очень многие порочные убеждения, а именно — мнение о том, что они оправдывают, что они формируют христианское совершенство, что они являются соблюдением [евангельских] советов и заповедей Божьих, что они порождают “сверхдолжные заслуги” [“избыточные дела”].

Все это, поскольку оно ошибочно и бесполезно, делает обеты недействительными и тщетными.

Артикул XXVIII: О церковной власти (о епископских полномочиях).

Имели место серьезные разногласия относительно власти епископов, с которой многие совершенно неоправданно путали такие понятия, как власть Церкви и власть меча.

И из этого заблуждения возникали великие войны и смущения, в то время как епископы [папы], воодушевленные властью Ключей, не только учреждали новые служения и обременяли сердца тем, что не отпускали грехи и безжалостно отлучали людей от церкви, но даже присвоили себе право вносить изменения в царства мира сего и лишать императора трона.

Эти дурные побуждения уже с давних пор обличались в церкви учеными и благочестивыми людьми.

Поэтому нашим учителям, ради утешения человеческих сердец, пришлось показать различия между властью Церкви [властью духовной] и властью меча [властью светской], уча, что и то и другое, по заповеди Божьей, должно соблюдаться и с благоговением почитаться за главное благословение Божье на земле.

Наши учителя считают, что власть Ключей или власть епископов, согласно Евангелию, является властью заповеди Божьей проповедовать Евангелие, отпускать и оставлять грехи, отправлять Таинства. Ибо с такой заповедью Христос посылает Своих Апостолов (Иоан.20:21 и далее): “...Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас... Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся”.

Марк.(16:15): “...Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари”.

Эта власть проявляется только в учении или проповеди Евангелия и отправлении Таинств, согласно их призванию — сразу многим или некоторым [отдельно взятым] людям. Ибо этим даруются не телесные [физические, преходящие], но вечные блага, такие, как вечная праведность, Святой Дух и вечная жизнь.

Эти вещи не могут прийти иначе, как через служения Слова и Таинств, как говорит Павел в Рим.(1:16): “...Потому что оно (Благовествование Христово) есть сила Божия ко спасению всякому верующему”.

Итак, поскольку власть Церкви дарует вечные блага и проявляется только через служение Слова, церковь не вмешивается в дела гражданского управления. Она вмешивается в это не более, чем [скажем] искусство пения вмешивается в управление государством. Ибо гражданские власти и Евангелие имеют дело с различными вещами. Светские правители защищают не умы, а тела и физические [материальные, телесные] категории от явных оскорблений и злоупотреблений, а также сдерживают людей силой меча и посредством физических наказаний ради поддержания гражданской справедливости и мира.

Поэтому власть Церкви и власть светскую не надо смешивать и путать между собой. Власть Церкви имеет собственное предназначение — учить Евангелию и отправлять Таинства.

И не следует ей вмешиваться в дела власти светской. Не следует ей заниматься преобразованиями царств мира сего, не следует ей отменять законы светских правителей, не следует упразднять покорность законам и властям. Пусть она не вмешивается [в государственные] дела со своими суждениями относительно светских назначений или соглашений, пусть она не указывает светским правителям — какие законы тем надлежит принять для общего благополучия.

Как Христос говорит в Иоан.(18:36): “Царство Мое не от мира сего”.

А также в Лук.(12:14): “Кто поставил Меня судить или делить вас?”

Павел также говорит (Филип.3:20): “Наше же жительство — на небесах”,

и (2Кор.10:4): “Оружия воинствования нашего не плотские, но сильные Богом на разрушения твердынь: ими ниспровергаем замыслы”.

Вот таким образом наши учителя проводят грань между полномочиями этих властей и внушают людям, что обе эти власти [как церковная, так и светская] должны почитаться и признаваться, как дары и благословения Божьи.

Если епископы имеют какую-то власть меча, то они обладают этой властью не как епископы, не по поручению Евангелия, но по человеческим законам, приняв ее от королей и императоров, для гражданского управления над тем, что им [королям и императорам] принадлежит. Это, однако, иное служение, не имеющее никакого отношения к Евангелию.

Таким образом, когда вопрос касается сферы полномочий епископов, светскую власть следует отличать от духовной [священнической]. Опять же, согласно Евангелию, или, как они говорят, по божественному праву, епископам, как епископам, то есть тем людям, которым было поручено служение Слова и Таинств, не принадлежит никаких прав, кроме права прощать грехи, судить об учении, отвергать доктрины, противоречащие Евангелию, и отлучать от церковных общин порочных людей, чьи беззакония известны, причем это должно производиться без применения человеческой силы, просто Словом Божьим.

В этом общины должны непременно и по божественному праву повиноваться им, согласно сказанному в Евангелии от Луки (10:16): “Слушающий вас Меня слушает...”

Но когда они учат или заповедуют что-либо противоречащее Евангелию, тогда общины имеют заповедь Божью, запрещающую повиновение (Мат.7:15): “Берегитесь лжепророков”, (Гал.1:8): “Но если бы даже... Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема”. (2Кор.13:8): “Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину”. А также: “...Чтобы... не употребить строгости по власти, данной мне Господом к созиданию, а не к разорению”.

И канонические законы заповедуют так же (II.Q.VII. Cap., Sacerdotes и Cap. Oves).

И Августин (в работе Contra Petiliani Epistolam) пишет: “Мы не должны повиноваться и католическим епископам, если они впадают в заблуждение или утверждают что-то противоречащее Каноническим Писаниям Божьим”.

Если они обладают какой-то иной властью или полномочиями в слушании или разборе некоторых дел, касающихся брачных отношений или выплаты десятины и т.п., то они имеют эту власть по человеческому праву, причем князья [светские правители] обязаны, хотят они того или не хотят, в случаях, когда судьи [епископы, облеченные властью судей] творят несправедливость, отправлять правосудие [восстанавливать справедливость] по отношению к своим подданным, поддерживая мир и порядок.

Более того, обсуждался вопрос о том, когда епископы или пасторы имеют право вводить [новые] обряды в церкви и принимать законы относительно пищи [постов], святых дней и иерархии, то есть рангов служителей и т.п.

Сторонники предоставления епископам таких полномочий ссылаются на следующие слова из Евангелия от Иоанна (16:12,13): “Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить. Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину...”

Они упоминают также о примере Апостолов, которые заповедовали воздерживаться от крови и удавленины (Деян.15:29).

Еще они ссылаются на то, что якобы Суббота, вопреки Десяти Заповедям, была изменена в День Господень [Воскресенье]. Ни один из примеров не упоминается более, чем это изменение Субботы. Велика, по их утверждениям, власть Церкви, поскольку она освободила себя [сама] от одной из Десяти Заповедей!

Однако, со своей стороны, мы учим относительно этого (как уже было показано выше), что епископы не имеют власти устанавливать что-либо вопреки Евангелию. Канонические законы учат об этом же (Dist.IX).

Итак, учреждать какие-либо традиции или требовать их соблюдения для того, чтобы этим мы могли искупить грехи или же заслужить благодать и праведность, противоречит Священному Писанию.

Ибо слава добродетелей Христовых ущемляется и умаляется, когда мы беремся заслужить оправдание посредством соблюдения подобных обрядов.

Но очевидно, что в результате таких поверий, традиции и обряды приумножились в церкви почти безгранично, учение же о вере и праведности по вере тем временем подавлялось. Ибо постепенно учреждалось все больше святых дней, назначалось все больше постов, устанавливалось все больше церемоний и служений в честь святых, потому что устанавливающие это полагали, будто такими делами они заслуживают благодать.

Так в последние времена возросли числом Покаянные Каноны, следы которых мы видим в искуплениях [епитимьях, сатисфакциях].

Опять же, те, кто вводят [новые] традиции, поступают вопреки заповеди Божьей, когда находят грех в несоблюдении постов, [святых] дней и в тому подобных вещах, обременяя Церковь рабством закона, словно среди христиан, для того чтобы заслужить оправдание, должно быть служение, подобное левитскому, установление и регулирование которого Бог (якобы) заповедал Апостолам и епископам.

Ибо так пишут некоторые из них. И епископы в некоторой мере, похоже, введены в заблуждение примером закона Моисеева.

Отсюда происходят такие бремена, когда совершение какой-либо ручной работы, даже если это не вводит никого в соблазн, возводится в ранг смертного греха, так же, как и несоблюдение канонических часов [чтения молитв в определенные, специально установленные часы], или когда считается, что определенные виды пищи оскверняют совесть, что пост является деянием, умиротворяющим Бога, или что грех в обусловленных заранее случаях не может быть прощен иначе как властью того, кто обусловил это [оставил за собой право сделать это]. Тогда как сами каноны говорят лишь о праве священника накладывать церковное наказание, а не о праве на сохранение вины [описанным выше образом].

Откуда у епископов взялось право обременять этими традициями Церковь, запутывая и улавливая совесть людей, если Петр в Деян.(15:10) запрещает возлагать ярмо на плечи учеников, и Павел в 2Кор.(13:10) говорит, что власть дана ему для назидания [созидания], а не для разорения? Зачем же они тогда умножают грехи этими традициями?

Но существуют ясные указания, запрещающие создание церковных традиций, посредством которых якобы можно заслужить благодать, или которые необходимы для спасения.

Павел говорит (Кол.2:16-23): “Итак, никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу... Если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: ‘не прикасайся’, ‘не вкушай’, ‘не дотрагивайся’ (что все истлевает от употребления), по заповедям и учению человеческому? Это имеет только вид мудрости”.

Также и в Тит.(1:14) он открыто запрещает [подобные] традиции: “Не внимая Иудейским басням и постановлениям людей, отвращающихся от истины”.

И Христос в Мат.(15:14,13) говорит о тех, кто требует соблюдения традиций: “Оставьте их: они — слепые вожди слепых...” Он отвергает такое служение: “Всякое растение, которое не Отец Мой Небесный насадил, искоренится”.

Если епископы имеют право обременять церкви своими бесконечными традициями и запутывать [улавливать] сердца, то почему же тогда Писание столь часто запрещает создавать традиции и прислушиваться их? Почему же оно называет это (1Тим.4:1) “учениями бесовскими”? Разве Дух Святой напрасно предупреждал об этом?

Итак, поскольку предписания, учрежденные, как нечто необходимое, либо предназначенные для того, чтобы заслужить благодать, противоречат Евангелию, следовательно, никакой епископ не может по закону учреждать или взыскивать такие служения.

Ибо необходимо, чтобы в церквях представлялось учение о христианской свободе — что рабство Закона не является необходимым для оправдания,как об этом написано в Послании к Галатам (5:1): “...Не подвергайтесь опять игу рабства”. Необходимо, чтобы была представлена главная идея Евангелия, а именно — что мы обретаем благодать даром, верой во Христа, а не за исполнение каких-то деяний служения, придуманных людьми.

Итак, что же мы думаем о воскресном дне и подобных обрядах в доме Божьем? На это мы отвечаем, что епископы и пасторы имеют законное право устанавливать предписания, способствующие поддержанию доброго порядка в церкви, но не для того, чтобы посредством их мы могли заслуживать благодать или искупать свои грехи, и не для того, чтобы обременять сердца людей утверждением о том, что эти обряды являются обязательными служениями, и мыслью о том, что нарушение их, даже если это происходит без навлечения соблазна на ближних своих, является грехом.

Так Павел устанавливает в 1Кор.(11:5), что женщинам следует покрывать голову, приходя в церковь, и в 1Кор.(14:30), что истолкователям [истолкователям языков и пророкам] следует говорить по очереди, соблюдая порядок, и т.д.

Такие предписания следует соблюдать в церквях ради любви и спокойствия, чтобы никто не соблазнял других, чтобы все в церквях делалось в порядке, благопристойно и чинно (см.1Кор.14:40; сравн.Филип.2:14).

Однако не следует обременять совесть людей мыслью о том, что это необходимо для спасения, или что они согрешают, когда нарушают эти установления безо всякого соблазна и осквернения других. Как, например, никто не скажет, что женщина, появляющаяся на людях с непокрытой головой, совершает грех, при условии, что этим поступком никто не вводится в соблазн.

К такого рода обрядам относятся соблюдение воскресных дней, празднование Пасхи, Дня Пятидесятницы и т.п.

Ибо полагающие, будто властью Церкви было установлено обязательное соблюдение воскресных дней вместо субботних, глубочайшим образом заблуждаются.

Суббота отменена Священным Писанием [а не церковью], ибо оно учит, что, поскольку было открыто Благовестие, все Моисеевы обряды могут быть опущены.

И все же, так как было необходимо назначить определенный день, чтобы люди могли знать, когда им следует собираться вместе, похоже, что Церковь установила для этой цели воскресенье [День Господень]. И этот день, похоже, был выбран еще и для того, чтобы люди могли иметь пример христианской свободы и могли знать, что ни соблюдение Субботы, ни соблюдение какого-то иного дня не является обязательным.

Имеют место чудовищные диспуты относительно изменения закона, обрядов нового закона, изменения Субботнего дня, которые все происходят от ложного суеверия, будто в церкви должно быть служение, подобное левитскому, и что Христос дал поручение Апостолам и епископам изобретать новые церемонии, необходимые для обретения спасения.

Эти заблуждения просочились в церковь потому, что в ней недостаточно ясно учили о праведности по вере.

Некоторые доказывают, что соблюдение Дня Господня [воскресного дня] на самом деле обосновано не божественным правом, а "как бы" божественным правом [или “своего рода божественным правом”]. Они предписывают — что именно позволено [а что не позволено] делать в святые дни.

Чем же еще являются такие рассуждения, если не сетями для совести? Ибо, хотя предпринимаются попытки видоизменить традиции, все же это смягчение никогда не может быть постигнуто, покуда сохраняется мнение, будто они [эти традиции] необходимы, а это неизбежно до тех пор, пока неизвестны праведность верой и христианская свобода.

Апостолы заповедуют в Деян.(15:20) воздерживаться от крови. Кто теперь соблюдает это? И все же те, кто не исполняют этого, не грешат. Ибо даже сами Апостолы не хотели обременять совесть таким рабством. Но они запрещали это на время, во избежание соблазна. Ибо в этом постановлении [Апостолов] мы должны постоянно иметь в виду, какова цель Евангелия.

Едва ли какие-то церковные каноны соблюдаются в точности, изо дня в день многие из них выходят из употребления даже среди наиболее ревностных и усердных защитников традиций.

Вряд ли должное внимание может быть уделено совести людей, если не иметь смягчения, которое состоит в осознании того, что соблюдение канонов является необязательным, и что совести не наносится никакого вреда, даже если традиции выходят из употребления.

Но епископы могли бы без труда сохранять законное послушание людей, если бы они не настаивали на соблюдении таких традиций, которые не могут быть соблюдены с доброй совестью.

Сейчас же они заповедуют соблюдать обет безбрачия. Они не признают никого до тех пор, пока люди не клянутся, что не будут учить неправильной доктрине Евангелия.

Церкви не просят, чтобы епископы восстановили согласие ценой своей чести, что тем не менее надлежало бы сделать добрым пастырям. Они просят только о снятии неправедного бремени, которого раньше не было в Церкви, и которое возникло вопреки традиции Католической [Вселенской] Церкви.

Возможно, что в начале были веские причины для введения некоторых из этих установлений, и все же они не были приспособлены к последующим временам.

Также очевидно, что некоторые [из этих нововведений] были приспособлены к нашему времени с использованием ошибочных концепций. Таким образом, епископам следовало бы проявить милосердие и смягчить их теперь, ведь подобное изменение [улучшение] не потрясет единства Церкви. Ибо многие человеческие традиции были изменены со временем, что показано в самих церковных канонах.

Но если от них невозможно дождаться смягчения этих традиций и обрядов, соблюдение которых невозможно без греха, то мы обязаны следовать апостолькому правилу (Деян.5:29), в котором нам заповедано: “Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам”. Петр (1Пет.5:3) запрещает епископам господствовать и править над церквями.

Наши намерения заключаются не в том, чтобы лишить епископов власти, но мы просим лишь об одном, а именно — чтобы они позволили [не препятствовали] проповедовать чистое Евангелие, и чтобы они смягчили некоторые традиции, которые не могут быть соблюдены без греха.

Если же они не пойдут ни на какие уступки, то им следует подумать — как они дадут отчет Богу за то, что своим упрямством способствовали церковному расколу.

Заключение.

Таковы основные артикулы, являющиеся предметом споров. Ибо, хотя мы могли бы поговорить о большем количестве злоупотреблений, все же, во избежание слишком большого объема данной работы, мы выдвинули основные положения, из которых можно легко судить обо всем остальном.

Имели место великие сетования по поводу индульгенций, паломничества и злоупотреблений отлучением от церкви. Приходам серьезно досаждали торговцы индульгенциями. Имело место огромное множество споров между пасторами и монахами относительно прав приходов, исповеди, похоронных церемоний, проповедей по особым поводам и по бесчисленному множеству других вещей.

Вопросы такого рода мы опустили для того, чтобы, будучи выражены в краткой форме, относящиеся к данному делу основные положения могли быть лучше поняты.

Ничто из сказанного или упомянутого не имело целью упрекать кого-либо.

Мы перечислили здесь лишь то, о чем, по нашему мнению, было необходимо сказать для того, чтобы можно было понять, что в учении и обрядах мы не приняли ничего, что противоречит Священному Писанию или Католической [Вселенской христианской] Церкви. Ибо очевидно, что мы заботимся усерднейшим образом о том, чтобы никакой новой и безбожной доктрины не просочилось в наши церкви.

Вышеприведенные артикулы мы намерены представить, согласно указу Вашего Императорского Величества, для того, чтобы раскрыть свое вероисповедание, и да увидят люди краткое представление доктрины наших учителей.

Если кто-то того пожелает, мы можем, по воле Божьей, на основании Святых Писаний представить более полные и обстоятельные разъяснения по данному вероисповеданию.

Верноподданные Вашего Императорского Величества:

Иоганн, герцог Саксонский, курфюрст
Георг, маркграф Бранбенбургский
Эрнст, герцог Люнебургский
Филипп, ландграф Гессенский
Ганс Фридрих, герцог Саксонский
Франц, герцог Люнебургский
Вольф, князь Ангальтский
Бургомистр и городской Совет Нюрнберга
Городской Совет Рейтлингена.

---

Оглавление.

---