Д-р Мартин Лютер. "Аугсбургское вероисповедание". Часть 3.
Часть 3.
АРТИКУЛЫ ОБ ИСПРАВЛЕННЫХ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯХ.
Таким образом — поскольку наши церкви ни в одном артикуле веры не расходятся с Католической Церковью, но лишь устраняют некоторые злоупотребления, которые являются новшествами, и которые, вопреки намерениям Канонов, были со временем ошибочно приняты, — мы умоляем Ваше Императорское Величество милостиво выслушать нас как о том, что было изменено, так и о причинах, по которым мы не вынуждали людей соблюдать эти злоупотребления против своей совести. Не следует Вашему Императорскому Величеству верить тем, кто, для возбуждения ненависти людской против нас, распространяет среди них странные и невероятные сплетни.
Смущая этим умы благочестивых людей, они первые дали повод для разногласий, а теперь стремятся теми же способами усилить разлад. Ибо Ваше Императорское Величество несомненно увидит, что мы не столь уж нетерпимо относимся к учению и традициям, как пытаются представить эти безбожные и злобные люди.
Кроме того, истина не может быть выявлена путем собирания расхожих слухов или оскорбительных выпадов врагов.
Но легко рассудить — ничто не может лучше служить поддержанию уважительного отношения к обрядам, а также воспитанию почтительности и богобоязненности среди людей, чем правильное соблюдение обрядов в церквях.
Артикул XXII: О причащении хлебом и вином.
Мы преподаем причастие мирянам в двух видах [то есть причащаем их хлебом и вином], потому что существует заповедь Господа в Мат.(26:27): “Пейте из нее все”, гдеХристос явно заповедует о чаше, что всем из нее следует пить.
Чтобы некоторые коварно не говорили, что это относится только к священникам, Павел в 1Кор.11:27 упоминает случай, из которого очевидно, что вся община причащалась и хлебом, и вином.
И такое употребление [Причастия] оставалось в церкви на протяжении длительного времени, и неизвестно, когда и чьей властью это было изменено. Хотя кардинал Кузаний и упоминает время, когда это было одобрено.
Киприан кое-где свидетельствует, что Кровь [Христова] давалась людям.
О том же свидетельствует и Иероним, который говорит: “Священник преподает Евхаристию и раздает Кровь Христову людям”.
Действительно, папа Геласий заповедует, что Таинство не должно быть разделено (dist.II., De Consecratione, cap. Comperimus).
Такое разделение производится только по [церковному] обряду, и не очень-то древнему.
Но очевидно, что любой обряд, учрежденный вопреки заповеди Божьей, не должен быть разрешен, о чем свидетельствуют канонические книги (dist.III., cap. Veritate и последующие главы).
Однако этот обряд был принят не только вопреки Писанию, но также вопреки древним канонам и традициям [примеру] Церкви.
Таким образом, если кто-то предпочитает использовать оба вида Таинства [то есть причащаться и хлебом и вином], то их не должны принуждать поступать иначе и против совести.
И, так как разделение Таинства не соответствует установлению Христову, мы опускаем обычно процессию [с дарами], которая была в употреблении прежде.
Артикул XXIII: О вступлении в брак священников.
Имело место всеобщее недовольство по поводу случаев проявления нецеломудрия священниками.
По этой причине также и папа Пий, как сообщают, сказал, что имелись определенные причины, по которым священники были лишены права вступать в брак, но что также есть более веские причины, по которым это право им следовало бы вернуть. Так пишет Платина. Итак, поскольку наши священники хотели избежать открытых сплетен и злословий подобного рода, они женились и учат о том, что имеют законное право заключать брачный союз.
Во-первых, потому что Павел говорит (1Кор.7:2,9): “Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену”, и: “...Лучше вступить в брак, нежели разжигаться”.
Во-вторых, Христос говорит (Мат.19:11): “Не все вмещают слово сие...”, когда Он учит, что не все люди способны вести одинокую жизнь, ибо Бог сотворил человека для того, чтобы тот плодился и размножался (Быт.1:28).
Так же, как не в человеческих силах без чудесного дара и деяния Божьего изменить этот порядок вещей. [Ибо очевидно, и многие исповедовали это, что никакого блага, честности, никакой целомудренной жизни, никакого христианского, искреннего, честного поведения не произошло {от этой попытки}, но отвратительное, ужасное беспокойство и мучение совести постоянно испытывалось многими].
Поэтому тем, кто не способен вести холостую жизнь, следует вступать в брак.
Ибо ни один человеческий закон, ни одна клятва не может отменить заповеди Божьей и Его установления.
По этим причинам священники учат, что они имеют право вступать в брак.
Очевидно также, что в древней церкви священники были людьми женатыми.
Ибо Павел говорит (1Тим.3:2), что “епископ должен быть... одной жены муж”.
В Германии священников впервые стали против их воли заставлять вести холостую жизнь четыреста лет назад, причем те действительно оказывали такое сопротивление, что архиепископ Майнцкий был едва не убит во время волнений, поднятых рассерженными священниками при оглашении папского декрета относительно этого вопроса. И отношение к данному вопросу было столь суровым, что не только вступление в брак на будущее было запрещено, но и уже существующие брачные союзы священников были расторгнуты —
[И это было] вопреки всем законам, как божественным, так и человеческим, и вопреки даже самим канонам, сформированным не только папами, но и наиболее известными церковными соборами. [Более того, многие богобоязненные и благоразумные люди высокого положения нередко выражали опасение, что такой насильственный целибат и лишение мужчин супружеской жизни (которую учредил Сам Бог и оставил на усмотрение людей) никогда не приносили ничего хорошего, но вовлекли многих людей в ужасные пороки и беззакония].
Видя также, что, по мере старения мира, природа человеческая постепенно ослабевает, следует бдительно следить за тем, чтобы никакие пороки не проникали в Германию.
Более того, Бог заповедал брачную жизнь в помощь, для противостояния человеческой немощи.
Сами каноны гласят, что древняя строгость должна сейчас и впоследствии ослабнуть из-за немощи человеческой, чего [послабления] следует желать также и в области брачной жизни.
И следует ожидать, что церкви когда-нибудь станут испытывать недостаток в пасторах, если брачная жизнь для них будет запрещена и далее.
Но, в то время как заповедь Божья в силе, в то время как церковная традиция хорошо известна, в то время как нечестивый целибат порождает множество злословия, прелюбодеяний и других преступлений, заслуживающих осуждения властей, немилосердный запрет на брачную жизнь священников продолжает поддерживаться с потрясающим упорством.
Бог заповедал относиться с почтением к брачной жизни. По законам всех добропорядочных государств, и даже среди язычников, к брачной жизни относятся с великим почтением.
Но теперь мужчины, причем священники, вопреки Канонам немилосердно истязаются вплоть до смерти не за что иное, как за вступление в брачные отношения.
Павел в 1Тим.(4:3) называет учениями бесовскими доктрины, запрещающие “вступать в брак...”
Это можно легко понять теперь, когда закон против брачной жизни поддерживается такими наказаниями.
Но, как никакой человеческий закон не может отменить заповеди Божьей, так это не может быть сделано никакими обетами и клятвами. Киприан также советует, чтобы женщины, не способные вести целомудренную жизнь, давали обещание выходить замуж. Вот его слова (Книга I, Послание XI): “Но если они не желают или не способны проявлять настойчивость, то лучше для них выйти замуж, нежели впасть в огонь своих похотей. Так как они, конечно, не должны подавать повода для греха своим братьям и сестрам”.
И даже Каноны демонстрируют некоторую снисходительность по отношению к тем, кто принес обет [безбрачия], не достигнув надлежащего возраста, что до настоящего времени было весьма распространенным явлением.
Артикул XXIV: О мессе.
Наши церкви ложно и безосновательно обвиняются в отмене мессы. Ибо месса сохранена у нас и служится с высочайшим почтением. Почти все обычные церемонии также сохранены, за исключением лишь того, что фрагменты, поющиеся на латыни, перемежаются повсюду с гимнами на немецком языке, которые были добавлены для научения людей.
Ибо обряды нужны только для того, чтобы неученые были научены [тому, что им нужно знать о Христе].
И не только Павел в 1Кор.14:2,9 заповедовал использовать в церкви язык, понимаемый людьми, но так было установлено и законом человеческим.
Люди привыкли принимать Причастие вместе, только те, кто достойны этого,
и это также увеличивает почтенность и достоинство публичного богослужения. Ибо [к Причастию] не допускаются те, кто прежде не испытал [своей совести].
Люди также получают наставление относительно достоинства и пользы [благословений] Таинства. Сколь великое утешение приносит это терзающимся сердцам, дабы они могли учиться веровать в Бога, ожидать от Него всех благ и просить Его об этом. [В этой связи их наставляют также об иных и ложных учениях о Причастии].
Подобное служение угодно Богу. Такое отправление Причастия воспитывает истинную посвященность Богу.
Потому [нам] отнюдь не кажется, что у наших противников месса служится более благочестиво, чем у нас.
Но очевидно, что на протяжении долгого времени все благочестивые люди публично и горько сетовали о том, что мессы были по большей части осквернены и использовались с целью наживы.
Ибо небезызвестно, сколь далеко зашли эти злоупотребления во всех церквях, какими людьми они проводились, [причем] только за вознаграждение, и сколь многие служили их вопреки Канонам.
Но Павел весьма сурово говорит о тех, кто недостойно обращается с Евхаристией (1Кор.11:27): “...Кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней”.
Потому мы наставляем наших священников относительно данного греха, и проведение частных [платных] месс было прекращено у нас, поскольку едва ли какая-нибудь частная месса проводилась по каким-то иным причинам, кроме как ради получения прибыли. Епископы также не были в неведении относительно этих злоупотреблений, и если бы они исправили их вовремя, то сейчас это не порождало бы стольких разногласий.
Прежде они сами потворствовали тому, что многие искажения просачивались в церковь.
Теперь же, когда слишком поздно, они начинают жаловаться о бедах церкви, хотя эти проблемы просто порождены теми злоупотреблениями, которые были столь очевидны, что их невозможно было более сносить. Существовали великие разногласия относительно мессы и Причастия. Возможно, что мир несет наказание за столь длительное осквернение мессы, которое сносилось в церквях на протяжении многих веков теми самыми людьми, которые были одновременно способны и обязаны исправить это.
Ибо в Десяти Заповедях сказано (Исх.20:7): “...Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно”. Но со времени зарождения мира, похоже, ничто из заповеданного Богом не было настолько осквернено и подвержено злоупотреблениям, как месса.
Также появилось мнение, которое чрезвычайно укрепило и умножило частные мессы, а именно — что Христос Своими страданиями искупил [только] первородный грех и учредил мессу, как жертву за грехи повседневные — как простительные, так и смертные.
Из этого возникло общее мнение, что месса внешним деянием искупает грехи живых и мертвых.
Затем начал обсуждаться вопрос о том, является ли месса, отслуженная за многих, настолько же действенной, как месса, отслуженная за отдельных людей, а это, в свою очередь, породило бесконечное число месс. [Таким деянием люди хотели получить от Бога все, в чем они нуждаются, а вера во Христа и истинное служение тем временем были забыты].
Относительно подобных мнений наши учителя предупреждали, что они [те, кто придерживаются вышеописанных заблуждений и практикуют их] отпадают от Святого Духа и принижают славу страданий Христовых. Ибо страдания Христовы были искуплением и жертвоприношением не только за первородный грех, но также и за все другие грехи, как написано в Евр.(10:10): “...Освящены мы единократным принесением Тела Иисуса Христа”, а также в (10:14): “...Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых”. [Неслыханное нововведение в Церкви — учить, что Христос смертью Своей искупил только первородный грех, но не всякий другой грех. Соответственно, как мы надеемся, все поймут, что это заблуждение было порицаемо не без оснований].
Священное Писание учит также, что мы оправданы перед Богом верой во Христа, когда мы веруем, что наши грехи прощены ради Христа. Итак, если месса устраняет грехи живых и мертвых посредством внешнего деяния, то оправдание происходит от дел месс, а не от веры, с чем Писание не согласно.
Но Христос заповедует нам (Лук.22:19): “...Сие творите в Мое воспоминание”. То есть месса была учреждена для того, чтобы вера принимающих Причастие помнила о том, какие благословения она принимает через Христа, а также ободряла и утешала встревоженную [грехом] совесть.
Ибо помнить Христа — значит помнить Его благословения и понимать, что они воистину предлагаются нам.
Также недостаточно помнить только историю, ибо иудеи и безбожники могут помнить ее ничуть не хуже.
Месса должна проводиться с той целью, чтобы нуждающиеся в утешении могли получить Таинство [Причастие]. Как говорит Амвросий: “Так как я всегда грешу, я всегда вынужден принимать лекарство” [таким образом, это Таинство требует веры, и без веры оно используется тщетно].
Итак, поскольку месса является таким преподнесением Таинства, мы совершаем одно Причастие во все святые [праздничные] дни, а также если [у кого-то] имеется желание принять Причастие, то и в другие дни, когда оно преподносится просящим о нем.
И эта традиция не является новой для Церкви. Ибо Отцы Церкви до Григория ни словом не упоминали о частных мессах, при этом об общей мессе [Евхаристии] они говорили очень много.
Златоуст указывает, что священник ежедневно стоит у Алтаря, приглашая некоторых к Причастию и отказывает [в этом] иным. И из древних Канонов, похоже, следует, что кто-то один [какой-то один священник] служил мессу, на которой все остальные пресвитеры и диаконы принимали Тело Господне.
Ибо так говорится в Никейском Каноне: “Пусть диаконы по порядку принимают Святое Причастие после пресвитеров от епископа или от пресвитера”.
И Павел в 1Кор.(11:33) заповедует нам о Таинстве Причастия: “...Собираясь на вечерю, друг друга ждите”, чтобы могло быть общее, совместное Причастие.
Таким образом, поскольку наша месса [то, как мы проводим мессу] основывается на примере Церкви, взятом из Святого Писания и трудов Отцов Церкви, мы уверены, что это не может вызвать неодобрения, особенно потому, что публичные церемонии, по большей части, сохранены в том виде, как они проводились до сих пор. Отличается только число проводимых месс, которое, по причине огромных и явных злоупотреблений, несомненно могло быть уменьшено с пользой для дела.
Ибо в древние времена, даже в наиболее часто посещаемых церквях, мессы не служились ежедневно, о чем свидетельствует “История в трех частях” (книга 9, глава 33): “Опять же в Александрии, каждую среду и пятницу читаются Писания, и доктора [богословы] истолковывают их, и все совершается [богослужение], за исключением лишь Причастия”.
Артикул XXV: Об исповеди.
Исповедь не упразднена в наших церквях. Ибо не принято преподносить Тело Господне тому, кто предварительно не допрошен [опрошен] и кому не отпущены грехи.
И людей тщательно учат о вере в отпущение грехов, о чем ранее полностью замалчивалось.
Мы учим своих людей, что они должны высочайшим образом ценить отпущение грехов, считая [слова отпущения] гласом Божьим и изречением, произносимым по заповеди Его.
Власть Ключей учреждена во всей своей красе, и людям напоминается о том, какое великое утешение несет исповедь сердцу, встревоженному своими грехами. А также, что Бог требует веры в то, что такое отпущение — как глас, исходящий с небес, и что вера во Христа воистину обретает и принимает прощение грехов.
В прежние времена накладывались неумеренные епитимьи, а о вере, о заслугах Христовых и о праведности по вере не упоминалось вовсе. Таким образом, из-за этого [из-за разногласий по вопросу об исповеди] наши церкви ни в коем случае не должны подвергаться осуждению.
Ибо даже противники вынуждены признать, что наши учителя с большим усердием преподносят учение о покаянии.
Но по поводу исповеди они учат, что в перечислении грехов нет необходимости, и что совесть не должна обременяться беспокойством об упоминании каждого из содеянных грехов, ибо все грехи перечислить невозможно, о чем свидетельствует Псалом (18:13): “Кто усмотрит погрешности свои?”
А также в Книге Иеремии (17:9) сказано: “Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?” Но если бы прощались только те грехи, которые перечислены [на исповеди], то совесть никогда не смогла бы обрести мира. Ибо очень многих грехов люди не могут увидеть [понять] или запомнить. Древние авторы также свидетельствуют, что в перечислении грехов нет надобности.
Ибо в Декретах цитируется Златоуст, который говорит так: “Я не говорю тебе, что ты должен публично раскрывать себя [свои грехи], или что ты должен осуждать себя перед другими, но я хотел бы, чтобы ты повиновался пророку, который говорит: ‘Открой твой путь пред Богом’. Поэтому исповедуй свои грехи с молитвой перед Богом, истинным Судьей. Расскажи о своих заблуждениях не устами, но совестью...”.
И глоссарий (“О покаянии”, Distinct.V, Cap.Consideret) допускает, что исповедь является только человеческим правом [не заповеданным Писанием, но установленным только церковью].
Тем не менее, из-за великих благословений отпущения грехов и по причине благотворности для совести, исповедь сохраняется среди нас.
Артикул XXVI: О различиях в еде.
Бытовало убеждение, причем не только среди простых людей, но также и среди тех, кто учил в церквях, что различия в еде и другие подобные человеческие традиции являются делами полезными, способствующими обретению благодати и могущими принести искупление [удовлетворение Бога] за грехи.
И то, что в мире думали подобным образом, очевидно из того факта, что ежедневно учреждались новые обряды, новые постановления, новые святые дни [праздники] и новые посты, и учителя в церквях требовали исполнения всех этих дел, как служения, необходимого для обретения благодати, устрашая людей рассказами о последствиях, якобы ожидающих их в случае, если они уклонятся от чего-то из этих вещей.
Такое понимание традиций принесло церкви много вреда.
Во-первых, это затуманило и сделало неясным учение о благодати и о праведности по вере, которое является основной составной частью Евангелия и должно выделяться в церкви, как наиболее важное, для того, чтобы добродетель Христова была хорошо известна, и вера в то, что грехи прощены ради Христа, была превознесена выше всех дел.
Поэтому Павел также делает особый акцент на этом артикуле, откладывая в сторону Закон и человеческие традиции, чтобы показать, что христианская праведность — это нечто отличное от таких дел, то есть — это вера в то, что грехи прощены даром, ради Христа.
Однако это учение Павла было почти полностью подавлено традициями, которые породили мнение, будто путем введения различий в еде и подобных служений [постов, ограничений и т.п.] мы должны заслужить благодать и праведность.
Когда шла речь о покаянии, совершенно не упоминалось о вере, говорилось только об этих делах искупления, и казалось, что все покаяние состоит только из них.
Во-вторых, эти традиции затмевали также заповеди Божьи, потому что традиции были поставлены намного выше заповедей Божьих. Полагалось, что Христианство заключается целиком и полностью в соблюдении определенных святых дней, обрядов, постов и облачений. Эти ритуалы сами по себе возвышенно именовались духовной и совершенной жизнью.
Тем временем заповедям Божьим и делам, совершаемым каждым человеком, согласно своему призванию, не придавалось должного значения, в частности — тому, что отец обеспечивает материально и воспитывает свое потомство, мать рождает детей, князь правит государством — все перечисленное считалось делами мирскими и несовершенными, стоящими намного ниже этих “блистательных обрядов”. И такое заблуждение приносило величайшие мучения набожным сердцам, которые горевали о своем несовершенстве из-за пребывания в брачной жизни, в отправлении обязанностей судьи или в других мирских служениях. С другой стороны, они восхищались монахами и им подобными, ошибочно полагая, что обряды, соблюдаемые этими людьми, более приемлемы для Бога.
В-третьих, традиции и обряды представляли собой огромную опасность для совести [сознания] людей. Ибо невозможно было соблюдать все обряды, но, несмотря на это, люди полагали, что эти обряды являются необходимой частью служения.
Жерсон пишет, что многие впали в отчаянье, и что некоторые даже покончили собой, так как они чувствовали, что им не под силу исполнить традиции, и они совершенно не получали утешения, поскольку не слышали о праведности по вере и благодати.
Мы видим, что схоласты и богословы собирают традиции и выискивают смягчающие факторы, посредством которых [можно было бы] успокоить совесть, и все же они не освобождают сердца людей в достаточной мере, но иногда даже запутывают и обременяют их еще больше.
И они настолько увлеклись собиранием этих традиций [в своих школах и проповедях], что не имеют времени для того, чтобы открыть Священное Писание и поискать в нем более благотворное учение о вере, о кресте, о надежде, о значимости мирских дел, об утешении переживающих суровые испытания сердец.
Поэтому Жерсон и некоторые другие теологи горестно сетовали на то, что, из-за этих [чрезмерных] устремлений в области традиций, они не могут уделить внимания более здравому учению.
Августин также противостоит тому, чтобы совесть людей обременялась подобными обрядами, и благоразумно советует Иануарию, дабы они знали, что обряды должны соблюдаться без особого рвения и усердия, как нечто не столь существенное. Таковы его слова.
Поэтому на наших учителей не следует взирать, как на людей, поступающих опрометчиво и безрассудно, или людей, делающих что-то из ненависти к епископам, как некоторые ошибочно полагают. Было в высшей степени необходимо предупредить церкви об этих заблуждениях, возникших от искаженного понимания традиций. Ибо Евангелие побуждает нас к тому, чтобы мы настойчиво провозглашали в церквях учение о благодати и о праведности по вере, которое, однако, не может быть постигнуто, если люди полагают, что они заслуживают себе благодать путем соблюдения обрядов по собственному выбору.
Таким образом, наши учителя утверждают, что путем соблюдения обрядов и традиций, установленных людьми, мы не можем заслужить благодати или быть оправданными. И, следовательно, мы не должны полагать, будто такие ритуалы и обряды являются обязательными для служения.
И они добавляют к этому свидетельства Писания. Христос в Мат.(15:3) заступается за Апостолов, которые преступили предания, относящиеся не к поступкам, совершаемым вопреки Закону и в нарушение его, но скорее — к необязательным традициям, и имеют лишь некоторое сходство с очистительными обрядами Закона. Он говорит (стих 9): “Но тщетно чтут Меня, уча учениям, заповедям человеческим”.
Таким образом, Он не требует бесполезного служения. Вскоре после этого Он добавляет: “Не то, что входит в уста, оскверняет человека...”
Об этом же говорит и Павел в Рим.(14:17): “Ибо Царствие Божие не пища и питие...”
И в Кол.(2:16) мы читаем: “Итак, никто да не осуждает вас за пищу, или питие, или за какой-нибудь праздник, или новомесячие, или субботу”.
И еще: “Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: ‘не прикасайся’, ‘не вкушай’, ‘не дотрагивайся’?”
И Петр говорит (Деян.15:10,11): “Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они”.
Здесь Петр запрещает отягощать сердца многочисленными обрядами, будь то обряды Моисеевы или иные.
И в 1Тим.(4:1-3) Павел называет запреты на некоторые разновидности еды “учениями бесовскими”. Ибо установление или совершение таких дел противоречит Евангелию, если это производится для того, чтобы заслужить благодать, или же так, будто без такого “служения” Богу Христианства не существует.
Здесь наши противники возражают, что наши учителя противостоят наказанию и умерщвлению плоти (аскетизму), как это делал Иовиниан. Однако из писаний наших учителей вытекает совершенно противоположное.
Ибо они всегда учили о кресте, что христианам надлежит сносить недуги и беды.
Это есть истинное и непритворное умерщвление плоти — пройти испытание различными бедами и быть распятым со Христом.
Более того, они учат, что каждому христианину следует утруждать и смирять свою плоть физическими лишениями [ограничениями] и трудами, чтобы ни пресыщенность, ни лень не искушали его ко греху, но не следует думать при этом, будто мы можем заслужить благодать или искупить свои грехи этими действиями.
И к такому внешнему смирению плоти следует побуждать постоянно, а не в отдельные и специально отведенные для этого дни. Так Христос заповедует в Лук.(21:34): “Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягщались объядением...”
А также в Мат.(17:21): “Сей же род изгоняется только молитвою и постом”.
Павел также говорит в 1Кор.(9:27): “Но усмиряю и порабощаю тело мое...”
Здесь он ясно показывает, что усмиряет плотское отнюдь не для того, чтобы [исполняя епитимьи] заслужить себе прощение грехов, но чтобы держать свое тело в подчинении, готовым и пригодным для духовных вещей и для исполнения обязанностей, согласно своему призванию.
Таким образом, мы порицаем не посты сами по себе, но традиции, которые устанавливают определенные дни и предписывают какие-то разновидности пищи, подвергая опасности совесть людей так [склоняя их к мысли о том], будто эти дела являются необходимым служением. Тем не менее мы соблюдаем очень многие традиции, которые способствуют доброму порядку в Церкви, как, например, порядок проведения мессы и порядок основных святых дней.
Но при этом людей предупреждают, что подобные обряды не оправдывают [человека] перед Богом, и что несоблюдение этих обрядов, если оно не ведет к соблазну, не является грехом.
Такая свобода в человеческих обрядах была не чужда и Отцам Церкви. Ибо на Востоке и в Риме Пасха праздновалась в разное время. Когда же, из-за этого различия, представители Рима обвинили Восточную церковь в расколе, им было отвечено, что подобные обряды не обязательно должны быть одинаковыми повсюду.
И Ириней говорит: “Различия относительно постов не разрушают единства веры”. Это же имеет в виду и папа Григорий в одном из церковных законов, говоря, что такие различия не нарушают единства Церкви.
И в “Истории в трех частях” (Historia Tripartita), в книге 9, собрано множество примеров расхождений в обрядах, и утверждается следующее: “У Апостолов не было намерения устанавливать предписания относительно святых дней, они проповедовали лишь о благочестивости и святой жизни [учили о вере и любви].
Создано на конструкторе сайтов Okis при поддержке Flexsmm - купить лайки